Страсти по принцессе - Страница 39

— Логично, — сказал Сварог.

— Кроме того, служба у вас может таить известные неудобства…

— Точнее?

— Король не особенно утруждал себя чтением. Барон поначалу тоже не посещал библиотеку, но от скуки пристрастился к книгам. Он не хуже меня помнил Кодекс Таверо. Если вы — Серый Ферзь, а так оно, вернее всего, и обстоит, то всякий, кто служит у вас, рискует попасть в немилость к Князю Тьмы. — Он взглянул Сварогу в глаза. — Хотя покойный король в самомнении своем и привык думать, что занимает почетную позицию высоко над схваткой, на самом деле довольно давно был заключен некий молчаливый уговор… Так давно, что король успел уверить себя, будто стоит в стороне. Князь Тьмы не задевает нас, пока мы не наносим ущерба его интересам. А уничтожение Глаз Сатаны ему весьма не понравится…

— Так-так, — сказал Сварог. — И что, теперь эти пакостные глазыньки могут к нам нагрянуть?

— Нет. Король говорил о серебряной стене чистую правду. А в заключенном некогда уговоре ваше появление, понятно, не предусматривалось. Понимаете ли, у Князя Тьмы есть крайне уязвимое место. Будущее для него закрыто, он не в состоянии предвидеть. Строить далеко идущие планы он может, но это ведь совсем другое…

— Неужели он не знает о Кодексе Таверо?

— Неужели вы никогда не слышали о страшной самоуверенности и ограниченности? Один Господь от этого избавлен…

— Ясно, — сказал Сварог. — Итак, что мне нужно сделать?

— Войти туда, осмотреться, изучить все. Опасности нет никакой. Я буду вас сопровождать, ваши люди тоже могут…

— Я бы на твоем месте… — начала Мара, покачав головой.

— Да нет, я же вижу, что он не врет, — решительно прервал ее Сварог.

— Тут другая загвоздка… Пожалуй, это потребует времени, а?

— Разумеется. Пару дней хотя бы, для азов…

— Тогда не стоит и пробовать, — сказал Сварог не без сожаления. — Некогда. Подождет эта великолепная игрушка до моего возвращения, никуда не денется.

Он взял сочный, нежнейший персик с висевшего у локтя подноса и откусил, вытянув шею, чтобы не закапать камзол.

— Подожди, — забеспокоилась Мара. — А этот так и останется разгуливать на свободе?

Сварог доел персик, бросил на поднос скользкую косточку и ухмыльнулся:

— Да успокойся, милая, не лучусь я добротой и верой в человечество… Любезный мэтр на время моего отсутствия будет вынужден несколько ограничить передвижения, хотя от голода и жажды не умрет…

— А если вас тем временем убьют? — уже далеко не так спокойно поинтересовался мэтр.

— Рад, что вы желаете мне успехов… — сказал Сварог. — Если убьют, получите свободу, но не раньше. Как видите, я. осваиваюсь с короной.

— И что она тебе еще подсказала? — поинтересовалась Мара.

— Что до моря мы доберемся в небывалой роскоши и уюте, — сказал Сварог. — Прямо в замке, благо летучий. А коням придется гулять самостоятельно, что поделаешь… Вот только… — Он надолго замолчал, прислушиваясь к новым ощущениям, крайне необычным и весьма непростым. — Странное у меня чувство, замок словно бы и не мертвый…

— Он и не живой, — сказал мэтр Лагефель. — В человеческом языке нет подходящих слов, или их, вернее, забыли… Вентордеран — не мертвый и не живой. Он — нечто иное. Его чувства — не совсем чувства, но они у него есть. Я подозреваю, такие здания умели строить до Шторма — насколько можно судить по редким обмолвкам короля… И не сказал бы, что замок особенно был привязан к королю. Королю было свойственно несколько преувеличенное презрение ко всему окружающему, выражавшееся порой прямолинейно и без малейшего такта. Вентордеран никогда не выйдет из повиновения хозяину, но ему свойственна толика симпатий и антипатий, как и живым существам.

— Хорошенькое дельце, — сказал Шедарис, опасливо оглядываясь во все стороны. — Как примется вдруг капризничать, еще пришибет колонной или клозетной чашкой за седалище цапнет…

— Главное, не ковыряйте стены столовым ножом. — На губах библиотекаря мелькнула мимолетная улыбка. — Капризы — это исключено…

— Твоим бы хлебалом, дедушка, да медок наворачивать… — пробурчал капрал довольно громко.

Однако успокоился. Мара по-прежнему надзирала за библиотекарем, но остальные понемногу разбрелись по углам. Леверлина отчего-то особенно заинтересовали пантеры, Делия с профессиональным, надо полагать, интересом озирала трон. Вызванные Сварогом золотые болваны выносили труп короля.

— Куда ты его? — спросила Мара.

— За ворота, — хмуро сказал Сварог. — Пусть закопают где-нибудь. Препустой человечишка был, и что-то не тянет меня устраивать ему погребальную процессию с венками и факелами… Эй, эй! — окликнул он благодушно. — Это что же, своего короля грабить?

Бони, подняв крышку ближайшего сундука, откуда так и брызнуло радужным сиянием бриллиантов, запустил туда широченную ладонь и горстью, как семечки, переправлял камни в карманы.

Ничуть не смешавшись, он хладнокровно пояснил:

— Когда выберемся, мне еще короля Арсара свергать, сволочь старую. А такое предприятие требует серьезных денег. Тут еще до дешевой матери остается, командир, не обожру я тебя…

— Да ладно, — великодушно сказал Сварог. — Черпайте, ребята, в шляпы и за голенища, я ж обещал, что вы у меня либо голову сложите, либо озолотитесь.

Мэтр Лагефель охотно пустился в пояснения — иные сундуки были по крышки полны самоцветами, иные — украшениями, иные — золотыми монетами всех времен и народов, включая напрочь исчезнувшие из писаной истории и людской памяти. «Бог ты мой, ну зачем он все это копил?» — недоуменно подумал Сварог. Леверлин не проявил никакого желания набивать карманы, поглощенный пантерами. Делия с Марой, не в силах побороть женскую натуру, мимо драгоценностей не прошли, но угомонились довольно быстро. Остальные надолго прикипели к королевским сокровищам, и Сварог получил немалое удовольствие, наблюдая за ними: как они завороженно бродят от сундука к сундуку, хватая новое, выкладывая прежнее и философски убеждаясь в конце концов, что пора остановиться, потому что семи жизней у человека не бывает, а за одну-единственную промотать любую добычу решительно невозможно. Тетка Чари опомнилась первая, отошла, смущенно улыбаясь: